Тот, кто любит - Страница 39

— Ну же, потанцуем, как в старые добрые времена? — И умоляюще добавил, упрашивая: — Послушай, неудобно, люди уже начинают коситься в нашу сторону.

Стэн выжидающе смотрел на Гейл. Он поступит так, как она скажет: либо позволит этому типу потанцевать с ней, либо вышвырнет его отсюда, несмотря на то, что тот — двоюродный брат невесты.

Гейл чувствовала, что напряженная враждебность между двумя мужчинами возрастает. Ей не хотелось устраивать сцены и уж тем более быть причиной потасовки.

— Все в порядке, Стэн, — сказала она спокойно. От одного танца никто не пострадает.

Помощник полицейского не стал бы утверждать этот факт с такой уверенностью. Одна лишь мысль о том, что любимая женщина будет танцевать с другим, причиняла ему боль. Но Гейл приняла решение, которое он должен уважать. К тому же, с какой стати ей думать о его чувствах? Планы, которые у него есть на ее счет, касаются пока только его одного.

Кивнув, Стэн лишь огорченно вздохнул:

— Как скажешь.

И у нее вдруг защемило в груди, когда она увидела спину удаляющегося друга.

— Боже, я почти забыл, какая ты красивая, — тихо сказал Роджер, медленно двигаясь с ней в танце.

Гейл посмотрела на него. Неужели этот тип думает, что она растает от его комплиментов?

— Ты многое забыл.

Уголки его губ приподнялись в улыбке, будто она произнесла нечто забавное.

— Не злись. Тебе не идет роль обманутой жены.

— Ты прав, обманутая жена, это уже не я, — ответила она. — Вспомни хорошенько, мы в разводе.

Гейл ощущала на себе взгляды танцующих. Жених и невеста, до сих пор находившиеся в центре всеобщего внимания, как бы отступили сейчас на задний план. Ведь появление на свадьбе Роджера и его объяснение с бывшей супругой — тема весьма благодатная для толкований и пересудов на следующие несколько недель.

— Я помню, — драматично сказал он с нужным оттенком печали в голосе. — В разводе я сам виноват.

Если бы ей не было известно, насколько лицемерна его улыбка и фальшив томный взгляд раскаявшегося грешника, она, возможно, и купилась бы, поверив в искренность произнесенных им слов. Но Гейл слишком хорошо знала Роджера, усвоила преподанный им горький урок. Он приехал посмотреть, как она живет без него. И то, что Гейл выстояла и не поддалась отчаянью, уязвляло его гордость. Другого объяснения признанию им собственной вины просто не могло быть. И она откровенно сказала:

— Если ты рассчитывал, что я пожалею тебя после такого самоуничижения, то зря. Разрушение семьи действительно дело твоих рук.

Роджер вздохнул так, словно его сердце разбито.

— Я не рассчитывал на твою жалость. А приехал, чтобы попытаться загладить свою вину.

— А я думала, ты хотел поздравить свою кузину с законным браком, — съязвила она.

Роджер попытался прижать ее к себе.

— Не перескакивай на другую тему.

Гейл вскинула голову.

— Не прижимай меня, иначе я тебя стукну.

Он послушно ослабил кольцо рук, и они танцевали, не касаясь друг друга.

— Послушай, ну прости! Мои измены, это всего лишь несерьезные увлечения. — Я приехал, чтобы умолять тебя дать мне еще один шанс. — В его вздохе промелькнуло легкое раздражение. Но кающееся выражение лица не исчезло.

Гейл понимала, его самолюбие не вынесло того, что она оказалась с мужчиной, с которым к тому же выглядела вполне счастливой.

— Послушай, я не могу дать тебе то, чего больше нет. Я не люблю тебя, Роджер. Сколько шансов тебе предоставляли за это время? Ты отвернулся от них всех.

Роджер вложил в свой взгляд, как ему показалось, всю душу.

— Да, каким идиотом я был!

Гейл поразило то, что на нее совершенно не подействовали его извинения, что она умудрилась остаться невосприимчивой к тому, от чего бы растаяла еще совсем недавно.

Ее улыбка оставалась натянутой. И хотелось поскорее покончить с этим бессмысленным разговором, чтобы снова очутиться в объятиях Стэна.

— С этим я спорить не буду. Хотя и я тоже была не на высоте.

— Потому что ушла от меня?

Надежда, прозвучавшая в его голосе, внушила ей презрение. Похоже, Роджер решил, будто бывшая жена наконец-то сдалась, а он снова вышел в победители, как всегда. Но его красивые фразы пообтрепались, износились. Чем больше она их слушала, тем сильнее удивлялась, как могла совершить такую глупость и убежать с ним. Но пора поставить его на место раз и навсегда.

— Потому что слишком долго не уходила. За последние месяцы я о многом передумала, пересмотрела свои взгляды… И знаешь, что?

Его глаза немного сузились.

— Что?

— Я пришла к выводу, к которому должна была прийти гораздо раньше.

— К какому же?

В его голосе чувствовалось напряжение. Он понимал, что проигрывает. Возможно, первый раз в своей жизни. Наверное, это низко и в какой-то степени жестоко, но Гейл наслаждалась триумфом.

— Я пришла к выводу, что мы с тобой были капризными эгоистичными детьми, считая, что весь мир должен жить по нашим правилам. И были слишком глупы, чтобы осознать, насколько мы действительно глупые. Я наконец выросла, Роджер, а ты, как вижу, все еще нет. Мне очень жаль, но в душе я стала более зрелой и ответственной, чем ты.

Гнев, обрамленный недоверием, засветился в его глазах.

— Ты будешь несчастнейшей женщиной в мире, если останешься здесь.

— Наоборот, — решительно заявила Гейл, — я буду самой обделенной радостями, если не останусь.

Его губы скривились.

— Так ты не хочешь дать мне последний шанс?

Так странно ей было ощущать свое превосходство над бывшим мучителем, человеком, растоптавшим ее мечты.